Сказки дедушки Бабая

Хотите стать нашим автором?

Ну, попробуйте...

Рассказочки

Автор: Вампирусий

Палыч в глазу

- Я вам еще устрою! – брызжа слюной, закричал старый Палыч, но Гомин его уже слушал – толстые пальцы министра нащупали кнопку вызова охраны, и через миг сумасшедшего деда выпхали из кабинета верные гоминские мордовороты.

Отдышавшись, министр промокнул заплеванное лицо уголком своего темно-синего галстука в скромный голубоватый горошек, и, не дожидаясь регламентированного окончания трудодня, убыл домой.

Ночью он долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок, переполняемый гадким предчувствием, и лишь наутро с трудом задремал, что, впрочем, тоже не принесло ему утешения, так как проснулся он позже обычного, разбитый и обессиленный, с красными от недосыпа глазами; предчувствие же неминуемого краха переросло в полную уверенность.

Неприятности начались с самого утра – Сарочка, верная секретарша, с которой в далеком 82-м у Гомина чуть не сложился скоропостижный служебный роман, неожиданно слегла с гриппом; а ведь накануне, регламентировано маринуя в приемной назойливого ветерана (как бы ни Первой) Отечественной, она так и дышала здоровьем на все свои 95 килограмм.

Новый удар ожидал его после обеда, когда служебная необходимость направила Гомина в отдаленный профсоюз на ревизию – тут-то и выяснилось, что команда министра за прошедшую ночь значительно поредела: верный шофер разбился (хотя и не насмерть), один из Амбалов подвернул ногу, а 1-й зам, коему наш герой, отчаявшись, хотел было перепоручить столь «ответственное» дело, и вовсе лег в Кащенко - якобы, на обследование.

На счастье Гомина, последний дееспособный телохранитель, татуированный куполами Колян по кличке Проффессор, согласился подвезти шефа на своем разбитном «запорожце» - машине, что ни говори, не совсем подходящей для перевозки министерского ревизора.

Подъезжая, Гомин протер жутко зудящий глаз своим синим в горошек галстуком и попросил остановить за углом, Колян эту просьбу проигнорировал, и, присмотревшись к водителю повнимательнее, Гомин понял причину – несчастный Проффессор был мертв.

Кое-как справившись с управлением, Гомин затормозил в столб, но только обтер взмокший лоб многострадальным галстуком – невыносимая боль пронзила его правый глаз.

Из глаза, разворотив добрую половину министерской физиономии, высунулась, перемазанная кровью, маленькая голова Палыча на длиннющей суставчатой шее, пошарила, словно на ощупь, по усеянной осколками кабине «запорожца» и, наконец, зависла перед лицом Гомина.

Миниатюрные губки монстра сжались куриной попкой, но тут же расплылись в усмешке, обнажив ряд маленьких, но, все же, острых, источенных кариесом, клыков; на правой ноздре вздулся алый пузырь, лопнул и стек кровавой соплей куда-то Гомину на колени; и в хриплом сипении, теряющий сознание министр, уловил лишь одну фразу:

- Так, что насчет льгот ветерану войны 1812-го года?