Сказки дедушки Бабая

Хотите стать нашим автором?

Ну, попробуйте...

Мультики

Автор: prizrak-operi

Меченосец 2

(наброски сценария)

Дождь немилосердно хлещет по лицу. На пустынном перекрёстке мёрзнет молодой парень в длинном пальто. Он погружён в себя. Воспоминания накатывают волнами. Камера ныряет в тёмный колодец зрачка.


Дача. Осень. Крупным планом - топор, воткнутый в чурбак. Со стороны дома раздаются пьяные выкрики "Сука! Блядь! Зарублю нахуй!". Женские причитания и всхлипы.


Во дворе стоит растерянный мальчик лет семи. Он заворожено смотрит на топор. Срывается, хватает за рукоять, пытаясь вытянуть голубоватую сталь из набухшей от влаги древесины. Неожиданно она поддаётся с чмокающим влажным звуком. Ребёнок оглядывается, судорожно сжимая топорище. Он хочет спрятать эту проклятую железку, потому что пьяный отчим всегда грозится зарубить маму.


Паренёк прячет тяжесть под мышку и идёт к сараю. Неожиданно он охает, хватаясь за грудь. На пальцах кровь. Его глаза расширяются от ужаса. Он тащит топор из-под куртки, но тот не даётся - он медленно врастает в бледное детское бедро, погружаясь в плоть. Мальчик кричит, поднимая к небу руки. Что-то холодное и чужое ворочается у него в груди.


- Где?! - неопрятный и обрюзгший мужчина шарит руками по траве, потом рычит и пинает чурбак. Он озирается и видит мальчика.

- Ты, тварский выблядок! Куда его дел?! - отчим хватает ребёнка за плечи и трясёт: - Где!

- А вот он, - шепчет пасынок, но мужчина его уже не слышит. Он свёл глаза к переносице, словно пытаясь рассмотреть лезвие, торчащий у него из головы.

Тяжёлое тело заваливается на грядку. Орудие убийства выскальзывает из раны, намертво вросшее в правую руку ребёнка. Тот пытается вырвать из ладони ужасный придаток, но судорога сводит пальцы - топор втягивается под мышку, проскальзывая по рукаву.

К мальчику подбегает мать. Она обнимает его, причитая: - Родя, Родя, что же ты наделал!


Школа. Спортивная площадка. Густые заросли. Прислонившись к забору, курит вихрастый старшеклассник в мятой форме и цветастой рубашке навыпуск. Шуршат кусты, и он судорожно выплёвывает бычок.


Появляется десятилетний Родя, застёгнутый на все пуговицы школьного пиджачка. Он выглядит робким и щуплым.

- А... Рассол, - парень отвешивает ему подзатыльник: - Я думал, меня директриса попалила! Чё те? Деньги принёс?

- Анатолий... - мямлит мальчик: - Не встречайтесь больше со Светой Ивановой.

- Штё! - хулиган резко и зло пинает Родиона в живот. Тот тряпичной куклой заваливается в кусты и хнычет.

- Я люблю ей, - мальчик утирает сопли и слёзы.

Анатолий толкает его носом стоптанного ботинка: - Салабон, её ебать надо, а не любить.


Старшеклассник опытными движениями обшаривает карманы третьеклашки. Железный полтинник тускло вспыхивает в его ловких пальцах.

- Так уж и быть. Живи, - бросает Анатолий. Родя подымается, судорожно отряхивая налипшие на одежду травинки. Уже собираясь уходить, он поворачивается и безрассудно бросает: - Ты тоже живи!

- Ах ты! - хулиган бьёт наотмашь, но его кулак так и не достигает цели. Окровавленная рука шлёпается ему под ноги.

- Аааа! - кричит он тонким голосом, оседая на землю. Внутренности из рассечённого живота дымятся в утреннем воздухе.


Родион достаёт носовой платок и аккуратно вытирает лезвие прежде, чем оно скользнёт в рукав. Когда слияние с оружием заканчивается, мальчик закатывает глаза в блаженной истоме. Потом смотрит себе под ноги и смачно плюёт в бескровное лицо.


Военкомат. Тёмный и холодный коридор, наполненный полуголыми призывниками. В кабинете хирурга сидит семнадцатилетний Родион. Он возмужал, но всё так же худ и узкоплеч. Пожилой врач достаёт бумаги.

- Смущает меня твоя флюорография, Родион Рассольников... Тут у тебя вместо правого лёгкого чёрт те знает что. Придётся ещё раз делать снимок.

- Это не чёрт те знает что, - хрипловатым баском тянет юноша: - Это топор.

- Чего? - сердится доктор: - Ты с топором в прибор залез? Откосить хотел?

- Он внутри меня, - признаётся Родя.

- Ты мне мозги пудришь? - повышает голос хирург и тут же отскакивает от стола, потому что в столешницу воткнут топор.

- Что?! От-т-куда!


Родион медленно пододвигается к нему, показывая втягивающийся в руку топор: - Представляете, сколько народу я в армии накрошу? - шепчет Родя, и врач понимающе кивает...


Осень. Дождь. Перекрёсток. Воспоминания остаются позади. Твёрдая решимость светится во взгляде Радиона.


Гелентваген появляется неожиданно. Он летит, рассекая тугие струи ливня. Машина тормозит перед съездом на просёлочную дорогу, ведущую к элитному коттеджному посёлку. Родион размахивается. Топор летит, словно пуля. Лобовое стекло осыпается чёрной крошкой. Голова водителя скатывается на колени. Джип замирает у обочины.


Подчиняясь неведомой силе, топор взмывает в воздух, чтобы вернуться в бросившую его руку.


Со счастливой улыбкой Родион идёт к машине. Из задней двери выскакивает толстяк в дорогом костюме. Он тычет в приближающегося парня пистолетом, но тот неуловимым движением отсекает оружию ствол.


Схватив банкира за лацканы, Родион кричит: - Попил ты кровь народную! Ты не банкир, ты вампир!

- Ты аху... - начинает было банкир, но топор рассекает его пополам - от макушки до мошонки.

В руках Родиона уже не топор. Это двуручная секира.

Женский крик звенит в тишине. С противоположной стороны машины выпрыгивает одетая в шубу белокурая девица. Она пытается бежать по пашне, но спотыкается и падает на колени. Истошно вопя, она ползёт по грязи, но сильная рука хватает её за кудри.

- Куда ползёшь, хуесоска?!

- Родя? - внезапно взвизгивает девушка: - Родя! Это же я, Света Иванова.

- Ты обозналась, - отвечает Родион, поднимая отсёчённую голову за волосы.


Однокомнатная квартира, заставленная всяким хламом. Замирает трель дверного звонка. На пороге стоит мужчина в кожаной куртке.

- Родион Павлович? Я Симаков, старший следователь прокуратуры. Можно пройти?

- Угу, - бурчит Родион: - Чем обязан?


Уже в комнате гость говорит: - Произошло несколько убийств. Очень подозрительных.


Симаков смотрит на деревянного медведя, вырубленного из цельного куска дуба. Комната заставлена различными поделками - резными ларями, кадушками, бюстами философов. На стене висят грамоты "Лучшему плотнику" и "Лесоруб года".

- У вас топор есть? - как бы невзначай спрашивает следователь.

- Дома не держу, - отрезает Родион.

- Сапожник без сапог, - усмехается Симаков.

- Ещё что-нибудь?

- Родион, врач из военкомата мне всё рассказал, - осторожно произносит следователь.

- И вы поверили?

- Поверил.


Топор выскакивает сам собой. Звучит автоматная очередь. Родион с простреленной грудью падает на диван. Он ошарашено смотрит на автомат Калашникова, медленно исчезающий в рукаве Симакова.

Следователь вздыхает: - Ты не обижайся, парень. Это уж кому как повезёт. В тебя топор врос. В меня автомат. А вот в парня одного - мотоцикл... Знаешь, как ему тяжело, когда мотоцикл наружу просится?


Родион его не слышит, он уже в забытье - безмятежно улыбается, чувствуя, как из его руки вываливается топор. Снова простой кусок железа и дерева, как много лет назад...

http://prizrak-operi.livejournal.com/232451.html