Искушение о.Онуфрия

Тьма, пришедшая с Южного Бутова, накрыла ненавистный о. Онуфрию город. Батюшка был зело устамши и мигом уснул, в надежде на волю Господа оставив душу свою нараспашку. Но воля Божья - не дихлофос, и под покровом сумерек в душу святому отцу вполз подосланный кришнаитами червячок Евграф.

В душе у о. Онуфрия было темно и тихо; только вдали слышался негромкий смех, да вспыхивали искры костра. Червяк пополз к свету и вскоре выбрался на поляну.

Посреди поляны горел костер; пламя переливалось сказочными цветами, а дымок сплетался в небе силуэтами дивных крылатых чудищ.

У костра голосила на все лады странная компания: косматые фавны, мохнатые хоббиты, чешуйчатые левиафаны, хмурые ксеноморфы и даже пара шайтанчиков. И откуда только взялась эта нечисть в душе батюшки? Но Евграфу было не привыкать, чай, не таких мракобесов видывал.

Выбрав удобный ракурс, сексот снял действо скрытой камерой и тут же отправил боссу шифровку, смс и факс. Ожидая ответ из Центра, Евграф присел на ветку.

- О-па! Евграф Полиграфыч! - раздался радостный писк.

Евграф обернулся. Рядом с ним, цел-целешенек, сидел комар Игнат Панасыч, третий год без вести пропавший оперативник, и курил душистую цигарку.

- Игнатий! - ахнул червяк. - Живой! А мы тебя уж в покойнички записали!

- Добро! - ухмыльнулся Игнат. - И тебе, брат, линять советую, пока на оперативке не прихлопнули. Тут такие девки! Прям яблочки наливные! А уж яблоки! Тебе и не снилось!

Игнат схватил друга за хвост и поволок на край поляны, где под сенью мудрого дуба спала невиданной красоты дева, сжимая в руке спелое яблоко.

– Спящая Красавица, - облизнулся Игнат. – Девочка в самом соку. А яблоко тебе. С самого Древа Познания.

- А она - не с него? – червяк опасливо принюхался.

- Да не! Лопай!

Красный бочок? Зеленый? Евграф осторожно куснул яблоко…

Разом стемнело. Смолк вой левиафанов, пропали нетрезвые хоббиты и фавны. Бородатый комар Игнат сидел у догорающего костра, и, шевеля ногой угли, басил:

- Слухай сюды. Приходит раз Ктулху к о. Онуфрию и говорит…